Чем отличается Михаил Булгаков от Михаила Локшина, Романа Кантора или Евгения Цыганова? От нас наконец? Тем что Михаил Булгаков никогда не читал романа “Мастер и Маргарита”. Тот, кто создает текст, отличается от читающего тем, что он, пишущий, используя наблюдение действительности, создает текст, замкнутый мир, который продолжает жить в наших чтениях-интерпретациях. Действительности, без которой текст существовать не может и по отношению к которой Булгаков становится наблюдателем, мы не видим. И вот что-бы понять Булгакова, нам надо наблюдать наблюдателя, стать в точку наблюдения второго порядка. Чем интересен с этой точки Булгаков? Тем, что он увидел, прочувствовал то, что русская культура нехристианская. Точнее будет – создана или пытается создаться, установиться без участия религии. А ведь культур без участия религии не существует и существовать не может. Булгаков помещает христианского Дьявола в мир, созданный без его участия и без участия христианского Бога. Именно в паре и не зря ведь Никлас Луман полусерьезно-полушутя называл Сатану главным устроителем мира. И вот помещенный в среду странных людей, созданных без участия христианства, неверящих ни в Бога ни в Сатану, Воланд сам чуть не сходит с ума а людей, напрямую соприкоснувшихся со Злом, индивидуально или грузовиками увозят в психбольницу. Ведь мотоциклеты с пулеметами не помогут, надо хотя бы уметь, защищаясь от нечисти, молитвой и мелом круг провести. “Люди, заполнявшие зрительный зал Эрмитажа или обеденный Грибоедовского дома, не были для Булгакова ни людьми света, ни людьми тьмы. Они были отмечены той блеклой межеумочностью, которая в случае «высокого культурного уровня» делала их разве что «ярко-серыми» — не более того”(Пятигорский). В этом времени и месте для Воланда нет ни преданных адептов, ни достойных врагов. То есть там есть, конечно, жители, которых можно было бы по-человечески ненавидеть, но Воланд — не человек, ему просто скучно и свита, наполняющая его “посещение”, фактически развлекает его.. С самим Булгаковым, попавшим в точку наблюдения и обретшим в точке наблюдения такое знание, в дальнейшем происходит то же, что и другими наблюдающими русскую культуру, другими зеркалами русской культуры. Кто-то как Гоголь сходит с ума, кто-то как Толстой пытается “проповедовать”, писать евангелие и внедрить такое свое знание в культуру, изменить ее. Булгакова поставим в ряд Германа-старшего, Сокурова, людей обращающихся со своими знаниями к власти. Ведь не зря кто-то уже писал, что главным читателем своих произведений Булгаков видел семинариста Джугашвили, а Герман и Сокуров со своими трудностями быть богом и сказками непосредственно обращаются к главному зрителю, к Путину. Сокуров вообще после фильма “Сказка” в “проповеди” ударился, довольно комичные. “Сказка” – хороший фильм, если не слушать комментариев режиссера у К.Собчак. Лучше бы он молчал. Это какое-то наивное богохульство и требует хорошего богослова. Причем хорошего с хорошим чувством юмора. Ведь он строение мира не видит и для него мир, без прямого вмешательства Бога, пропадает. Надо Христа снова призвать, поместить между людьми, ведь все предыдущие жертвы были напрасны и Богу надо все переделать. В точку наблюдения попал и Владимир Хотиненко, когда в зеркале для героя увидел, что время остановилось и в обществе ничего не происходит, страна проживает один день. А главный герой спрашивает – Ты что их за людей считаешь? Энкавэдист Волкогонов в фильме Меркуловой и Чупова, получивший знание непосредственно из ада, пытается раскаяться и получить прощение. Но ад то христианский и знания оттуда христианские. Раскаяние и прощение это христианские понятия, которые в этом обществе не существуют.

Но дальше всех прошел М.Мамардашвили. Если до него это все симптоматика, то у него уже диагноз. Оно и понятно – философия это умение попасть в точку наблюдения и умение наблюдать. У него христианство потерпело неудачу на наших территориях и вот, по его словах, надо выработать язык и, соответственно, затем какие-то программы, приспособленный язык к уникальности того социального конгломерата, сцепления и образования, который называется Советским Союзом. На него перенос исторических аналогий невозможен. Зачем и кому нужен этот язык? Ведь само это образование, СССР или РФ, этим языком пользоваться не сможет. И вот с такого уникального места наблюдения второго порядка можно увидеть, как структура их цивилизации, при столкновении с нашей средой пытается привычно строить описание. И терпит полный провал, нет у ихнего языка средств для описания нашей среды. Во многом это связано наверно и с тем, что при общении мы имитируем язык их смыслов и понятий, подражаем им. Что совершенно исключает диалог и понимание. Ведь понимание предполагает общность целей или ценностей. Какие цели, ценности могут быть у подражания? Да такие же, подражаемые. Т.е их цивилизация в лице нашей, внешней для них, среды столкнулась с симулякром, с мороком, который не может быть ни их структурой ни внешней средой для их структуры. И эта неспособность ни ассимилировать среду ни провести границу с ней, наверно и есть самая главная угроза их цивилизации.